"Плыло по морю болото" (окончание)

Maxim A. Klepikov 09 ноября 2001 12:28:31

**************Ecological Cooperation Project*****************
* reservat@fadr.msu.ru http://fadr.msu.ru/ecocoop/reservat *
*************************************************************

ПЛЫЛО ПО МОРЮ БОЛОТО
(окончание)

"Океан" поворачивает к плавучим торфяникам.
Они образовались на месте торфяных болот после их
затопления. Как правило, торф поднимается на поверхность
воды из-за скопившегося в нем газа-метана. После всплытия
торфяники ведут себя по-разному. Небольшие участки начинают
постепенно разрушаться, терять газ и, в конце-концов, торф
снова оседает на дно, на этот раз уже окончательно.
Более крупные участки торфа покрываются растительностью -
сначала осоками и тростником, затем могут вырасти ивовые
кусты, и даже небольшие деревья. Переплетаясь, корни
растений скрепляют, связывают между собой отдельные участки
торфа. Кроме того, отмирающая растительность образует новые,
слабо разложившиеся слои торфа, которые богаты газами и не
дают торфяному острову утонуть снова. Если такой остров
образовался в защищенном от волн заливе, он постепенно
"прирастает" ко дну водохранилища и становится постоянным
образованием. Если же торфяной остров оказался на более
открытой части водохранилища, то под действием волн и ветра
он окончательно отрывается от дна и начинает плавать по
Рыбинскому морю.
- Как-то вечером, спасаясь от шторма, мы зашли здесь в
один залив, - рассказывает Александр Константинович. - Утром
проснулись - нет выхода из залива! Ветром и волнами пригнало
небольшой торфяной остров и он закрыл проход. Мы с нашим
судном оказались в ловушке.
Впрочем, на водохранилище случались происшествия и
посерьезней. Например, в 1961 году плавучий торфяной остров
закрыл судовой ход в Согожском заливе Рыбинского моря.
Судоходство в этом районе оказалось перекрыто в течении
нескольких дней. Надо сказать, что плавучие торфяники есть
не только здесь. Они образуются на любом водохранилище,
которое затопило торфяные болота - например, на
Верхнесвирском, Усть-Хантайском и других. Случается, что на
северных и сибирских водохранилищах всплывают не только
торфяники, но и целые глыбы вечной мерзлоты. А это уже почти
айсберги.
- А ходить по этим островам можно? - спрашиваем мы.
- Они разные. Есть такие, к которым можно подойти на
лодке и высадиться. Правда, погулять по такому острову все
равно не удается. Но пару шагов сделать можно. На других
торф жидкий и человека не держит. Увидите сами.
"Океан" сбрасывает ход. Мы подтягиваем к корме моторную
лодку, переносим в нее камеру, оборудование, и, наконец,
переходим сами. Сделать это не так просто - и "Океан", и
лодка вразнобой раскачиваются на волнах водохранилища.
Наконец все в "казанке". Александр Константинович включает
лодочный водомет. Анатолий, оставшийся на "Океане", вновь
заводит дизель. Судно делает широкий круг и направляется в
открытое море - оно будет ждать нас на пути к центральной
усадьбе заповедника. А наша лодка движется к одному из
отдельно стоящих островов, поросшему ивовыми кустами и
небольшими березками. Мы замечаем торчащие из воды черные
стволы затонувших деревьев. Наклоненные, словно торпеды, они
почти полностью погружены в воду, так что выглядывает лишь
самая макушка. Вспомнился вдруг капитан из фильма
"Волга-Волга", который кричал: "Тут есть страшные
бревна-топляки! Они пробивают корабль насквозь! Да не сидеть
мне на этом месте!" Я осторожно спрашиваю:
- А эти топляки не опасны?
- Да нет, - отвечает Александр. - Лодка прочная, ей
ничего не будет.
И тут в днище лодки раздается сильный удар. Справа от
нас выныривает огромная черная коряга. Как поплавок, она
высоко поднимается на какое-то мгновение, и опять исчезает в
темной воде. А плавучий остров продолжает приближаться.
Теперь он уже не кажется таким большим, как это было
издалека. Справа и слева виднеются островки поменьше.
Они выглядят просто как заросли озерного камыша, растущие
прямо из воды. Наконец мы подходим к самому острову.
Волны водохранилища бьются о его низкий берег, над которым
нависают ивовые ветви. Здесь растут самые обычные болотные
травы: сабельник, тростник, череда и рогоз, различные осоки.
Картина, хорошо знакомая любому, кто бродил по нашим
болотам. Фактически, торфяной остров и есть кусочек болота,
плывущий по Рыбинскому морю...
Мне все-таки не верится, что этот остров плавучий.
Уж больно он обычный. Я видел такие же на Ляпинских карьерах
под Ярославлем. Я беру из лодки трехметровый шест и пытаюсь
измерить им глубину у самого берега острова. Шест спокойно
уходит под воду на всю длину вместе с моей рукой. Более того
- им можно свободно водить и под самим островом, и он там ни
за что не цепляется. Мне становится не по себе. Режиссер,
оператор и я осторожно ступаем на берег. Тут становится
заметно, что весь остров состоит из небольших кусков торфа -
от полутора метров в диаметре и больше - которые сплетены
между собой корнями. Каждый из них колышется под ногами в
собственном ритме. Мы с трудом устанавливаем штатив, и
Алексей начинает съемку. А я пытаюсь сделать несколько шагов
в сторону. Главное - не попасть в стык между кусками торфа.
Можно мгновенно провалиться в воду, и над головой тут же
сомкнутся мохнатые торфяные комья. Жутковатое место, не
правда ли? После зыбкого острова надежная и твердая
"казанка" показалась нам родной и уютной.
Эти негостеприимные для человека места являются
настоящим раем для птиц. Здесь практически нет наземных
хищников, которые разоряют их гнезда, чтобы полакомиться
яйцами. Еще подплывая к острову мы заметили десятки чаек,
которые с криком кружились над ним. Первое, что мы услышали,
подойдя к берегу, был надрывающийся в кустах соловей.
И это 23 июня!
Обогнув отдельно стоящий остров, Александр
Константинович направляет лодку к другой группе плавучих
торфяников. Они расположены ближе к берегу, в широком заливе
и выглядят немного иначе. Подводных коряг, выныривающих из
волн то слева, то справа по борту, становится все больше и
больше. В первые годы создания водохранилища здесь торчал из
воды целый затопленный лес. Постепенно он разрушился.
Остались лишь самые прочные и сучковатые крученые стволы.
Киношные ассоциации меня не отпускают - эти грозные
узловатые кряжи больше всего похожи на декорации из
фильмов-сказок режиссеров Птушко или Роу. Но обилие галдящих
птиц оживляет это неприветливое место. Сотни и сотни чаек
сидят на корягах, плавают среди широких листьев кубышки или
прячутся в зарослях камышей. Настоящий птичий базар!
Александру приходится все чаще и чаще заглушать мотор и
прочищать водомет нашей лодки. Он постоянно забивается
водной растительностью. Если бы у нас был подвесной мотор,
винт бы давно намотал целые охапки зеленых стеблей.
В отдалении, на самой высокой коряге мы замечаем
большую хищную птицу. Это скопа, ставшая эмблемой
Дарвинского заповедника. Питается скопа рыбой, за что ее еще
иногда называют рыбным орлом. Она хватает добычу
зазубренными когтями, почти целиком погружаясь в воду.
Случается, что скопа вцепится в спину очень крупной рыбе,
и сама превращается в жертву - рыба утаскивает ее на дно,
поскольку выдернуть когти назад скопа уже не может.
Рыбный орел распространен почти по всем материкам, кроме,
разве что, Южной Америки. Однако повсеместно эта птица стала
настолько редкой, что ее пришлось заносить в Международную
Красную Книгу. В Европе скопа сохранилась лишь на севере - в
Финляндии, Норвегии и Швеции. Однако самая крупная в мире
популяция скопы находится именно в Дарвинском заповеднике.
Плотность населения этих птиц здесь достигает пятидесяти
гнездящихся пар на тысячу квадратных километров. Много это
или мало? Для сравнения можно сказать, что плотность
населения скопы, например, в северной Европе составляет три
- пять пар на тысячу квадратных километров. Дарвинский
заповедник является резерватом, откуда сейчас происходит
активное расселение рыбных орлов по окрестным регионам,
вплоть до Карелии и Финляндии. Сказываются благоприятные
условия заповедника - наличие удобных мест для гнездования и
богатые рыбные запасы Рыбинского моря и окрестных озер.
Так что во время поездки в Дарвинский заповедник мы были
просто обязаны отснять скопу. Хотя бы просто парящую над
водой в поисках добычи. Это нам удалось.
После очередной чистки водомета мы направляемся в
сторону моложской поймы. Около острова Демидиха нас ждет
"Океан". В Борок мы прибываем уже ближе к вечеру.
Однако интересные встречи с представителями животного мира
заповедника нас ожидают даже на территории поселка.
По дороге в гостиницу мы встречаем старшего научного
сотрудника заповедника, Михаила Сергеевича Романова.
Михаил по специальности орнитолог. Он предлагает взглянуть
на птенцов ушастой совы. Мы идем по центральной улице
поселка и сворачиваем в небольшой соснячок рядом с
гостиницей. По пути снимаем различные грибы - сыроежки,
подберезовики - которые растут прямо у крыльца лаборатории
заповедника. В соснячке, в уютной развилке примерно на
половине высоты сосны сидят два пушистых серых шара.
Они с удивлением таращат огромные золотистые глаза,
наблюдая как мы суетимся внизу, устанавливая камеру.
- Я слежу за ними уже несколько недель, - рассказывает
Михаил. - Их выкармливают родители, которые прячутся где-то
неподалеку. Охотиться совы начинают в сумерках, вы
обязательно их услышите. Сами птенцы пока летать не могут,
но ночью они активно прыгают по веткам. Завтра вы их здесь
уже не найдете - они будут сидеть в другом месте...
Совята оказываются прекрасным объектом для съемок.
Сидят не двигаясь, лишь время от времени слегка поворачивают
головы и устало закрывают выразительные глазищи.
- Хищных птиц в нашем заповеднике не так много, - еще в
первый день рассказывала нам Мира Львовна Калецкая, один из
старейших сотрудников заповедника. - Невелика кормовая база.
Дело в том, что продуктивность хвойных таежных лесов
довольно низкая. Именно поэтому здесь мало грызунов.
В основном полевка-экономка, но есть и другие виды.
К тому же численность их заметно упала после затопления
многочисленных пойменных лугов - их основных мест обитания.
Как раз грызуны и служат основной пищей для большинства
видов хищных птиц: как ночных - сов, так и дневных -
например, канюка. Вот если взять скопу, то у нее кормовая
база здесь наоборот очень хорошая, поскольку в водохранилище
много рыбы. Поэтому мы и наблюдаем такое значительное
повышение ее численности в Дарвинском заповеднике.
А о здешней глухариной ферме рассказал нам другой
ветеран заповедника, Вячеслав Васильевич Немцев. Эта ферма
была создана в 1963 году. Основной ее задачей было вовсе не
превращение глухарей в своеобразный аналог домашних индюков
или куриц, как теперь думают многие. Здесь занимались
разведением пернатой боровой дичи для дальнейшего расселения
в различных охотничьих угодьях. Если в новое охотохозяйство
завозить диких глухарей, отловленных в природе, то обычно
они там не приживаются и вскоре вымирают по разным причинам.
Причем погибать они начинают еще на стадии транспортировки.
А выращенные в неволе птицы довольно быстро привыкают к
новым условиям, хорошо развиваются и начинают размножаться.
Глухариная ферма Дарвинского заповедника успешно снабжала
боровой дичью различные охотохозяйства и заповедники страны
на протяжении многих лет. Фотографии сотрудниц в белых
халатах, которые со всех сторон окружены суетливыми
глухарятами, обошли страницы практически всех советских
журналов, от "Юного Натуралиста" до "Огонька".
Однако пресловутая "новая экономическая ситуация" вынудила
поставить крест на интереснейшем опыте заповедника.
В 1995 году ферма была закрыта за недостаточностью
финансирования. Мы заметили, что работники заповедника до
сих пор не любят говорить об этом...
Мне очень хотелось побеседовать с Вячеславом
Васильевичем и по другой причине. С момента образования
заповедника он активно занимается здесь не только
орнитологией, но и энтомологическими исследованиями.
Я знаком с его работами по фауне бабочек заповедника.
Мы давно ведем переписку, но только сейчас нам представился
случай встретиться лично. Я сообщаю Вячеславу Васильевичу о
своих находках на болоте у кордона Бор-Тимонина, после чего
мы знакомимся с его коллекцией бабочек. Их изучение в
заповеднике отнюдь не закончено. Если фауна крупных бабочек
здесь более или менее выяснена, то группа самых мелких
видов, так называемых микрочешуекрылых, не исследована
совсем. А ведь именно среди них встречается наибольшее
количество вредителей леса!
Последнюю ночь мы провели в гостинице заповедника.
На самом деле это обыкновенная бревенчатая изба, окруженная
зарослями одичавшей сирени. Всю ночь в соснячке у гостиницы
раздавался протяжный свист. Это кричали ушастые совы.
Уезжаем мы на следующий день, на "Метеоре", который
заходит к пристани поселка Борок по выходным.
Перед прощанием мы долго беседуем с директором заповедника
Андреем Вячеславовичем Кузнецовым. Разговор идет и о
проблемах заповедника, и о его животном и растительном мире,
и о тех исследованиях, которые здесь проводятся, и которые
еще только предстоит провести.
- Судя по тем заповедникам и национальным паркам, в
которых мне удалось побывать, природа Дарвинского, пожалуй,
ближе всего к Фенноскандии, - говорит Вячеслав Васильевич.
- А почему заповедник называется Дарвинским?
- По имени Чарльза Дарвина. С самого начала, когда на
берегах только что созданного Рыбинского моря
организовывался наш заповедник, предполагалось, что в нем
будет идти не только природоохранная работа, но также
проводиться наблюдения за изменением и развитием природных
экосистем под воздействием новых факторов. Своего рода
модель эволюции.
Подходит "Метеор", и мы начинаем перетаскивать в него
наши многочисленные кейсы, кожухи с камерами, ящики с
аккумуляторами. Фактически, наша группа уезжает не в полном
составе. Александр Владимирович Турбин, один из постоянных
консультантов передачи "Экосистема" и теперь уже бывший
сотрудник экологического комитета Ярославской области,
переходит работать в заповедник инспектором. Он уже выбрал
себе один дальний и труднодоступный кордон, где ничто не
напоминает о городской суете и шуме. А это значит, что и мы
обязательно вернемся в Дарвинский заповедник.
Туда, где по бескрайним клюквенным болотам летают реликтовые
бабочки. Туда, где несет в своих когтях добычу орел-рыболов.
Туда где переплывают реки медведи, а с высоких сосен на них
глядят долговязые цапли. В уцелевшие дебри европейской
тайги, расположенные там, где сошлись Тверская, Ярославская
и Вологодская область.
Туда, где в самом сердце России сохранился нетронутый
кусочек Фенноскандии.

(C) Максим Анатольевич Клепиков
заместитель директора по научной работе
Дома Природы г.Тутаева (Ярославская обл.)
max@max.edu.yar.ru
---
Maxim A. Klepikov,
e-mail:
http://www.fadr.msu.ru/ecocoop/klep.html
Max's art: http://www.yaroslavl.com/VGallery/Klepikov